Да, именно так: он был готов умереть, этот Армандо, болельщик «Америки», вставший на пути автомобильного кортежа торсиды «Фламенго», который «хоронил» бывшего игрока этой команды Пенафорте, когда тот перешел в стан соперника.

Решение Пенафорте сменить команду был расценено торсидой красно-черных как предательство, и, как я рассказал неделю назад, она везла символический гроб «изменника» к стадиону его нового клуба, чтобы сжечь там чучело футболиста и развеять пепел.

Итак, Армандо, рванув на груди рубаху, встал перед автомобилем с «гробом» Пенафорте.

Кортеж остановился. Сидевший в открытом кабриолете рядом с водителем шеф торсиды «Фламенго» Силвио Пессоа встал, достал из-за пояса револьвер и направил его на Армандо. Тот закрыл глаза и отчаянным жестом беззаветной готовности умереть за «Америку» рванул рубаху на груди: «Стреляй, гад!»

Силвио поднял револьвер, прицелился. Народ на улице замер. Стих горячий ветерок, гнавший по мостовой обрывки газет, застыли в жаркой неге пальмы, смолкли птицы: то ли от духоты, то ли от страха перед тем, что может сейчас произойти.

Армандо стоял с закрытыми глазами, неподвижный, как памятник самому себе. Было ясно, что он таки умрет за родной клуб, но не сделает и шагу назад.

Тогда Силвио сунул револьвер за пояс и крикнул, что сейчас переедет его.

Армандо продолжал стоять, закрыв глаза, в распахнутой на груди рубахе.

«Считаю до трех!» — предупредил Силвио.

Армандо стоял.

Раз! Два! Три!..

Силвио скомандовал водителю, мотор взревел, автомобиль медленно двинулся на Армандо, толкнул его, бросил на тротуар, надвинулся… Неужели задавил?!

Нет: Армандо схватился руками за бампер и, исцарапавшись о булыжники мостовой, истекая кровью, тащился под кузовом, болтаясь из стороны в сторону, но, слава богу, уклоняясь от колес, которые так и не переехали его.

Подбежавший со всех сторон народ прекратил этот поединок, в котором один готов был убить, а другой — умереть во имя любимого клуба.

…Такие там царят иногда страсти.

С годами торсида «Фламенго» разрасталась и вскоре начала делиться на «отряды», «фаланги», «колонны» со своими лидерами, названиями и символикой.

В 1981 году от нее отпочковалась «Красно-черная Фаланга» (ее президент 27-летний учитель истории Марсело Паулиньо взял это название из древнеримской истории), затем появились: «Фла-12», «Молодой Фла», «Красно-черная Раса» и группировка со зловещим именем «Урубу» — так зовут питающегося падалью стервятника. Возникновение этой последней фракции в торсиде красно-черных связано с долгим провальным периодом, когда «Фла» не выигрывал ни одного турнира. Кто-то из болельщиков принес на стадион живого стервятника, подстриг ему крылья так, чтобы птица уже не могла взлететь, и в разгар матча зашвырнул несчастное существо на поле. Подтекст этой акции был очевиден: «Вы настолько бездарны и беспомощны, что кажетесь дохляками! Самое время отправить вас на корм стервятникам!»

Под оглушительный свист торсиды перепуганный и нахохлившийся урубу долго бегал по газону, увертываясь от ловивших его игроков. А затем сработала традиционная способность любой торсиды обращать неудачу в викторию — группа болельщиков назвала себя «Урубу», подчеркнув тем самым свои «природно-санитарные» функции: уничтожать посредством пожирания врагов любимой команды и тех в ее рядах, кто мешает успехам родного клуба.

И сейчас, в конце 2003 года, когда «Фла» провалился в национальном чемпионате, а руководство погрязло в астрономических долгах, поставив клуб на грань банкротства, все чаще и чаще у стен директората чиновники находят дохлых стервятников. Так торсида наказывает бездарных футболистов и продажных бюрократов.

ДОСЛОВНО

Для «Фламенго» футболка означает все. Бывали случаи, когда команда фактически не играла на поле, и вдруг на трибуне поднятая невидимой рукой появлялась футболка клуба. Все приходили в трепет: соперники, судьи… Наступит когда-нибудь день, и «Фла» не понадобятся ни тренеры, ни игроки, ни что-либо еще. Достаточно будет повесить на воротах нашей команды футболку, и она, как неприступная крепость, будет противостоять напору противника.
Нельсон РОДРИГЕС, бразильский драматург, писатель, болельщик