Мюнхен-72
Международный дебют советской команды, которой предстояло бороться за путевку в Мюнхен, состоялся в июле 1970 года на Республиканском стадионе в Киеве. Соперником олимпийской сборной СССР была сборная клубов Польской Народной Республики. Поляки победили - 2:1.
- Мне нравятся ваши футболисты,- говорил тренер сборной Польши Ришард Концевич обступившим его советским журналистам.- Почти каждый из них в отдельности - мастер футбола. Боговик, Онищенко, Трошкин подтвердили это сегодня. Но слаженного ансамбля, на мой взгляд, у вас пока нет.
Прошло чуть больше года.
В октябре-ноябре 1971 года олимпийцам предстояло провести ответственные матчи второго этапа отборочных игр с командами Австрии и Франции. Нужна была проверка боем. Для этого Спорткомитет СССР организовал в конце сентября в Киеве международный турнир с участием олимпийской сборной Советского Союза, болгарской команды "Спартак", венгерского клуба "Диошдьер" и киевского "Динамо".
В первом же матче олимпийцев с болгарами обнаружилась одна из проблем нашей команды - неумение точно завершать атаки. Лишь минут за пятнадцать до финального свистка Веремеев со штрафного забил единственный в этом матче гол в ворота гостей.
Матч киевского "Динамо" с венгерским клубом "Диошдьер", проходивший под проливным дождем, закончился с "сухим" счетом - 2:0 в пользу динамовцев.
Когда начался финальный поединок турнира между киевским "Динамо" и олимпийской сборной СССР, я сидел на скамейке запасных своего клуба. Почти весь первый тайм искоса поглядывал на старшего тренера Севидова: "Выпустит на поле или нет?" В олимпийской сборной вместе с другими сильнейшими футболистами страны играли четверо киевлян - Сергей Доценко, Стефан Решко, Владимир Трошкин и Владимир Веремеев. Так что из двадцати двух футболистов, вышедших на поле, пятнадцать были из киевского "Динамо". Свои против своих. Но матч носил далеко не семейный характер. Тон задавали мои одноклубники. А у олимпийцев игра не ладилась. Когда счет стал 2:1 в пользу "Динамо", Севидов жестом подозвал меня. Сердце радостно заколотилось. "Все-таки выпустит!" Я мигом подбежал к тренеру, присел рядом на корточки. Севидов мягко положил мне руку на плечо:
- Ты про Гершковича что-нибудь слышал?
- Который в московском "Торпедо" играет? я не понимал, к чему этот вопрос.
- Он самый, Миша Гершкович,- Севидов улыбался.- Очень техничный и быстрый паренек. Но когда к нему попадает мяч, то, говорят, забрать его назад можно только с помощью милиции...
Я понял, куда клонит тренер, и даже, кажется, чуточку смутился. А Севидов уже без улыбки продолжал:
- Сейчас, Олег, выйдешь на поле. Играй впереди, смело атакуй. Забьешь - молодец. Но при этом постарайся не терять из виду Толю Бышовца. Запомни, хороший пас партнеру - признак зрелости футболиста.
Сбросив с себя тренировочный костюм, я выбежал на поле и потрусил на левый край. Бышовец одобряюще помахал мне рукой. Я был на поле в основном составе "Динамо"! Конечно, радость переполняла меня, но как только я коснулся мяча, эмоции утихли. Захватила игра. Я помнил наставление Севидова. Пытался, конечно, сам пробить по воротам, но больше подыгрывал Бышовцу, и в конце игры мне удалось выложить Толе мяч прямо под удар - он забил третий гол в ворота наших олимпийцев! Они вновь, как и после прошлогоднего матча с поляками, покидали поле киевского стадиона понурив головы.
Наступил год XX Олимпийских игр. В чемпионате страны я уже регулярно выходил на поле в основном составе клуба. 16 июля 1972 года в международной товарищеской встрече против команды Финляндии я уже дебютировал в составе олимпийской сборной СССР. Матч проходил в небольшом финском городе Баса. Его стадион показался мне очень маленьким, с узким и местами неровным полем. Сразу подумал, что разогнаться на нем будет негде.
На семнадцатой минуте матча Гиви Нодия прошел по правому краю и из центра сильно пробил по воротам. Почувствовав ситуацию, я рванулся к вратарю на какое-то мгновение раньше удара Нодия и, помня уроки тактики, полученные еще в дубле, затормозил за несколько метров до голкипера. Вратарь не удержал мяч. В то же мгновение я добил его в сетку. Гол! Мой первый гол в составе олимпийской сборной!
Минут за пять до финального свистка форвард хозяев поля Паателайнен сравнял счет. В итоге -1:1. Из Финляндии мы переехали в Швецию и там тоже довольствовались ничьей - 4:4. Мне вновь удалось забить гол. Я тогда, наверное, весь светился от счастья.
Последние сборы олимпийской команды проходили на базе Новогорска под Москвой. Стояло жаркое лето - до сорока градусов. В некоторых районах вокруг Москвы горел торф. На тренировках в прямом смысле слова с нас сходило семь потов. Но никто не роптал. Ребята работали с полной отдачей. Ведь решался вопрос, кому из кандидатов ехать на Олим-пиаду-72. Я внимательно прислушивался к советам старшего тренера сборной Александра Семеновича Пономарева. К слову, мое знакомство с ним было довольно любопытным.
...Я приехал в Москву и шел в гостиницу "Пекин" -, куда велено было явиться членам сборной. В лицо я тогда знал лишь нескольких именитых игроков первой команды СССР. Подхожу к гостинице, а мне навстречу какой-то невысокий мужчина в коротком плаще, в кепке с маленьким козырьком. Перед самой дверью я остановился и пропустил его первым. Вскинув голову, он внимательно посмотрел на меня. Я на всякий случай поздоровался.
- Здравствуй,- негромко ответил он.- Твоя фамилия Блохин? А моя - Пономарев. Будем знакомы.
Я опешил. Об этом замечательном советском футболисте, заслуженном мастере спорта и заслуженном тренере СССР я много слышал. Читал, что он был стремительным, сильным форвардом, обладал мощным рывком и отличным ударом. Установил рекорд чемпионатов СССР по количеству забитых голов за все годы (мне бы тогда и в голову не пришло, что через десять лет именно я побью этот рекорд!). Я представлял себе старшего тренера сборной представительным, солидным мужчиной. Грешным делом подумал тогда: "Не может быть, что это тот самый Пономарев". Но на первой же тренировке я убедился в силе этого великого бомбардира. С мальчишеским обожанием смотрел, как Александр Семенович работал с вратарями сборной, бил по воротам, и завидовал его великолепно поставленным ударам. Он мог ударить с лета с носка - сложнейший удар! - и мяч пулей влетал в ворота.
...И вот Мюнхен. Мечта стала явью! Праздник открытия Игр XX Олимпиады был ярок и торжествен, как и подобает крупнейшим спортивным состязаниям современности. Потом стремительное течение событий Олимпиады несколько заслонило впечатления о празднике открытия. Для нас, футболистов, начались рабочие будни, а вместе с ними у меня произошла и некоторая переоценка ценностей. Я понял, а со временем твердо убедился в том, что футбольные турниры на Олимпийских играх по своему уровню, по классу соперников, по накалу борьбы уступают, скажем, чемпионатам Европы или розыгрышам европейских кубков, не говоря уже о чемпионатах мира.
Подгруппу, в которую наша команда вошла по жеребьевке, даже с большой натяжкой нельзя было назвать сильной: сборные Бирмы, Судана и Мексики. Первые две страны не значились ни на одной футбольной карте мира, а мексиканцы привезли на Олимпиаду в Мюнхен молодых малоопытных игроков. Наш стартовый матч мы провели 28 августа в Регенсбурге со сборной Бирмы. Я был запасным и весь первый тайм сидел как на иголках. Только на пятнадцатой минуте Виктор Колотое метров с двадцати пяти таким сильным ударом послал мяч в верхний угол ворот, что вратарь Тин Аунг не успел даже среагировать. Спустя минут десять после этого тренеры выпустили меня на поле вместо Володи Онищенко. До конца встречи Колотову, Андреасяну и мне не раз удавались удары по воротам, но неплохо играл вратарь сборной Бирмы, да и мы не всегда были точны. Первый наш матч на Олимпиаде закончился перевесом всего в один мяч. Мы уходили с поля с настроением школьников, ответивших учителю урок на троечку, чудом избежав двойки.
Через два дня в Мюнхене на олимпийском стадионе сборная СССР играла с командой Судана, которую тренировал англичанин Холлей. Накануне он рассказал журналистам, что принял команду лишь за два месяца до приезда в Мюнхен. До него суданцы готовились к Олимпиаде без тренера и проиграли подряд семь матчей африканским соперникам. Холлей говорил, что в Судане всего три травяных поля и развитие футбола сопряжено с множеством трудностей. Но в команде наших соперников я увидел (снова со скамейки запасных) рослых, физически крепких ребят, которые умело владели мячом, быстро бегали, правда, имели, на мой взгляд, слишком слабое представление о тактических принципах игры. Но сопротивлялись упорно. Сборная СССР выиграла матч со счетом 2:1, но, откровенно говоря, победа особого удовлетворения не принесла.
И все же выигрыш обеспечил нам выход в полуфинал, независимо от исхода матча с мексиканцами. Вероятно, поэтому 1 сентября в Регенсбурге мы уже без особого напряжения уверенно обыграли сборную Мексики - 4:1. Сравнительно легко дались команде победы и в финале над сборными Марокко (3:0) и Дании (4:0).
Наступило 5 сентября. Для нас этот день оказался днем крушения надежд на победу.
В городе Аугсбурге, что в шестидесяти километрах от Мюнхена, мы встретились с командой Польши. Игра складывалась сначала удачно. На двадцать восьмой минуте мы повели в счете: мне удался прорыв на левом фланге и точный удар в дальний от вратаря угол. Продолжаем атаковать. В первом тайме у поляков, пожалуй, не было шансов на успех. Лишь проходы Любаньского, как вспышки, озаряли игру польской сборной и напоминали нам, что надо держать ухо востро. Зато после перерыва нашему вратарю Евгению Рудакову все чаще приходилось вступать в игру. А тут еще за полчаса до конца встречи на поле появился Шолтысик. Я заметил, что наша оборона на правом краю начала давать трещины. Отсюда и пришла беда. Шолтысик на углу штрафной площадки обыграл Дзодзуашвили, тот пытался остановить соперника руками. Пенальти в наши ворота - и счет становится 1:1. Вскоре после этого мне удалось прорвать оборону поляков и точно ударить по воротам. Мяч в сетке! Но что это? Судья гол не засчитывает и показывает, что я забил его из офсайда. Перед самым концом матча снова рвется к нашим воротам Любань-ский, отдает пас Шолтысику. Удар - и второй мяч в сетке наших ворот.
Матч нами проигран - 1:2. С мечтой о первом месте пришлось расстаться. Убитые поражением, мы возвращались в Олимпийскую деревню. Приехали и не узнали ее. День, полный для нашей сборной драматических событий, для всей Олимпиады обернулся событиями трагическими...
Еще накануне Олимпийская деревня представляла собой пестрый разноязыкий веселый городок. И вдруг все переменилось. Деревня как вымерла. Ее оцепила мюнхенская полиция и солдаты бундесвера, вооруженные даже танками. Доступ на территорию Олимпийской деревни для всех лиц, кроме спортсменов, был строго-настрого закрыт. Что же произошло?
Вечером мы узнали, что на здание Олимпийской деревни, в которой жили члены спортивной делегации Израиля, был совершен налет группы лиц, принадлежавших, как здесь указывали, к экстремистской палестинской организации "Черный сентябрь". В результате налета имелись человеческие жертвы. Международный Олимпийский комитет и организационный комитет XX Олимпийских игр приняли решение временно прекратить Олимпиаду. В Мюнхен прибыл канцлер ФРГ В.Брандт. После всего случившегося, сменяя друг друга, мы ежедневно дежурили в своем корпусе до двух часов ночи. Откровенно говоря, настроение было испорчено. Очень хотелось домой...
Заключительный матч мы сыграли со сборной ГДР. Для нас игра складывалась удачно. Сначала я убежал от защитников, вышел один на один с вратарем и забил гол. Потом Хурцилава своим отменно поставленным ударом метров с тридцати провел второй мяч. Мы ведем 2:0. И тут так же, как и в игре с Польшей, ошибаются наши защитники: Капличный нарушает правила в своей штрафной. Пенальти в наши ворота. Гол. А во втором тайме мне показалось, что наша команда несколько сдала, и мы, буквально пересиливая себя, с трудом доигрывали матч. Вероятно, наше состояние уловили соперники. Они стали чаще обстреливать ворота сборной СССР. Один из дальних ударов, метров с двадцати пяти, угодил в цель. Ничья - 2:2. Добавочные тридцать минут игры прошли в обоюдной перекидке мяча в центре поля и не изменили результат. Согласно положению, мы и команда ГДР получили бронзовые медали.
Олимпийскими чемпионами стали футболисты Польши. Президент Международной федерации футбольных ассоциаций С. Роуз по окончании Олимпийского турнира заявил, что давно не видел команды, которая бы продемонстрировала в финале столь незаурядное мастерство.
На фоне общих побед советской олимпийской дружины - 50 золотых, 27 серебряных и 22 бронзовые медали! - "бронза" футболистов, конечно же, выглядела довольно тускло. Я тоже испытывал какую-то неудовлетворенность от встречи с олимпийским футболом. Правда, тогда я не особенно задумывался о причинах неудач нашей сборной. Но из множества оценок, появившихся в наших газетах, помню, мне особенно понравилась статья заслуженного мастера спорта Виктора Понедельника. В ней, в частности, говорилось:
"В течение двух сезонов мы все знали, что наряду с первой сборной, играющей в чемпионате Европы, у нас создана и существует олимпийская команда - молодая, энергичная, готовящаяся непосредственно к Олимпиаде. Команда, кстати, и завоевавшая в отборочных играх право на поездку в Мюнхен. А потом в самый последний момент по воле Управления футбола родился непонятный симбиоз нескольких разрозненных коллективов. Вот и получилось, что на Олимпийские игры прибыли в составе советской сборной три левых крайних форварда и ни одного правого, три передних центральных защитника и ни одного заднего, играющего в зоне, и т. д. и т. п. К тому же в коллективе оказалось несколько игроков из "Зари" и "Зенита", пусть и весьма перспективных, но которым ни опыт, ни мастерство не давали никакого права на майку с эмблемой сборной Советского Союза. Право это завоевывается всегда нынешними заслугами, а не будущими".
На мой взгляд, очень точная оценка.
предыдущая