Едва ли найдется другой пример, когда приглашенный в "Карпаты" полевой исполнитель, со столь же успешной быстротой вписался бы в схему и ритмику игры этой команды. Он одинаково продуктивно действовал и в полузащите и в атаке, обладал сумасшедшим стартовым рывком, а его доблесть всадить мяч в сетку с мощью выстрела орудия "Большая Берта" нашла отражение в поэтической строке - "Як ударив з гарматним прицiлом по воротах чужих Лихачов…" На львовский баланс он внес около 60 голов. Из них по-настоящему бессмертен тот, что был забит в финале Кубка страны, когда соперник вел в счете, а до окончания основного времени оставалось менее получаса. Вот здесь Лихачев после флангового паса Броварского и врезал наискось от края штрафной, тем самым обрекши ростовского вратаря Кудасова на красивый, однако бесплодный бросок за мячом, угодившим точно под корень дальней штанги. И - наступил перелом: ростовчане сникли, а львовян уже было не сдержать.

В том эпизоде, достойном внимания скульптора ваяющего барельефы, главными фигурами стали два уроженца Саратова - два воспитанника клуба "Сокол". О судьбе Льва Кудасова чуть позже. Лишь подчеркнем: если голкипер успел вдоволь поиграть за команду своей юности, прежде чем начать круг скитаний по городам и весям, то форвард явно пролетал мимо ее "основы". Особенно он был хорош на бровке, но там-то Саратов давно располагал полным комплектом, тем более - в лице потрясающего техника Виктора Чернышкова, который учинял над украинскими коллективами подлинную голевую экзекуцию все три сезона дебатов с ними "Сокола" во 2-й группе класса "А". Правда, многие футбольные артели с Украины, чьи сетки нагружал тот саратовский бомбардир, вскоре поднялись наверх, ну а "Сокол", отметившись прорывом в полуфинал Кубка СССР 1967 года, затем упал во вторую лигу, где, вероятно, барахтался бы по сей день, не случись на шестой части суши "тектонических" превращений.

Но - ближе к теме: 7 мая 1967-го второй год подряд "Сокол" победил "Карпаты" во Львове с тем же счетом 1:0, причем автором нокаутирующего удара, как и в прошлый раз, явился Чернышков. Сотворил он все как по нотам: остановил подачу одним касанием, а другим пробил из-под Кульчицкого метров с восьми - столь резко, что вратарь Турпак не успел даже вскинуть руку, хотя все равно это не принесло бы пользы, поскольку мяч вонзился в самую "девятку". Да, после ухабов саратовской поляны играть на идеальном газоне львовской "Дружбы" для волжан было сущим удовольствием, что в свою очередь продемонстрировали их дубль и "катавший" за него Лихачев - в отличие от Чернышкова еще абсолютно безвестный, но также весьма приглянувшийся руководству "Карпат".

Следующим утром футболисты из Саратова, проведя, как обычно, легкую зарядку, неспешно возвращались к себе в гостиницу. Неподалеку от нее, прижавшись к тротуару, по которому шли игроки, стоял газик с брезентовым верхом, а рядом с автомобилем переминались с ноги на ногу трое крепких парней. Внезапно те окликнули Чернышкова и Лихачева, поманив пальцем. Не видя подвоха, спортсмены шагнули к машине. Через секунду оба "сокола" оказались вколочены вовнутрь ее, точно бильярдные шары в лузу. Чернышков успел крикнуть партнеру по команде, своему тезке Папаеву: "Витька!", чтобы тот обернулся, как дверца защелкнулась, и газик, рванув с места, принялся петлять по брусчатым улицам, запутывая след. Похитители молчали, игнорируя все расспросы. Когда же на максимальной скорости авто выехал за городскую черту, и по обочинам шоссе замелькали поросшие пихтой холмы, пленники уже почти не сомневались: их намерены завезти куда-нибудь подальше в лесную глушь, чтобы там расправиться. Наконец, свернув на проселок, автомобиль затормозил у строения, похожего, как вспоминают очевидцы, на "малину" Горбатого из фильма "Место встречи изменить нельзя", игрокам было сказано вылезать, и Чернышков шепнул товарищу: "Ну, Генка, "делаем ноги"! Ты в одну сторону, я - в другую; кому больше повезет?!" Услышав это, похитители рассмеялись с таким непритворным миролюбием, что у футболистов моментально отлегло от сердца. Пройдя в помещение, "соколы" увидели стол с множеством закусок, а вокруг него - людей солидного обличия. Те поднесли невольным гостям водки, но спортсмены пить отказались.

Тогда и было пояснено: львовский клуб, чрезвычайно заинтересованный в их услугах, предлагает написать заявления о переходе. Саратовцев отвезли на завод объединения "Электрон", выпускавший цветные телевизоры престижной марки, кои составляли в те годы атрибут жизни лишь крупных начальников или очень богатых граждан. Директор предприятия Степан Петровский - в течение долгих лет фактический хозяин "Карпат", устроил весьма радушный прием, а Чернышкова, как своего безусловного фаворита, лично отвел на склад, где хранилась партия телевизоров прямо с конвейера: "Вот, Витя, выбирай себе любой!…" Далее шефом за согласие перейти в его команду гарантировались ключи от трехкомнатной, полностью меблированной квартиры в центре Львова. Директор сообщил, что на имя футболиста и его супруги уже заготовлена ведомость по зарплате с такого-то числа. Жест не мог не подкупать - не то, что в "Соколе", чьи рекруты подолгу обивали пороги, дабы получить обещанное, но в результате часто оставались с дыркой от бублика. Чернышков, однако, после той беседы с Петровским дал обратный ход. Ему было тогда уже 28, он считался ветераном и чувствовал, что в "Карпатах", набиравших силу, может не войти в струю. Кроме того, этот умелец футбола, пронося через всю карьеру пафос клубного патриотизма, отвергал даже зазывы из Москвы. Правда, потом, сойдя с арены и осознав, что родной Саратов ничуть не воздал ему сторицей за все тяжкие труды, Виктор горько жалел о тех своих отказах, особенно - об утраченном шансе выступить за "Карпаты". Этим шансом сполна воспользовался Геннадий Лихачев. Нисколько не обидевшись на бесцеремонное умыкание майским утром, он, заключив с "Карпатами" брак по расчету, дебютировал в них 2 июня 1967 года - на "Дружбе", в матче с "Таврией" (5:0), в футболке под 11-м номером. И служил там целые десять лет, обретя нимб народного кумира и доказав, что перед истинным искусством отступают все предрассудки, которые делят людей по национальности на "своих" и "чужих".