 |
Александр Ткаченко - автор нашумевшей книги "Футболь", сказал, что игрок - фантом, который "пролетает в футболке с номером над стадионом и исчезает где-то навсегда". И порой о вчерашнем кумире забывают настолько быстро и накрепко, что даже его смерть остается в сущности незамеченной. Так произошло с "идолом" Яношем Габовдой. Сняв бутсы, он вернулся к родителям в село Ключарки под Мукачево. Там устроился на мебельный комбинат. Человек, потрясавший публику градом голов, купавшийся в лучах славы и любви, теперь добывал свой хлеб поистине тяжким способом - одетый в резиновый костюм, он особой теркой счищал кору со стволов дуба или граба, орошаемых струями ледяной воды. Его уход из жизни всего лишь в 45 лет фатален: Габовда незадолго до кончины расстался с семьей, и на этом свете, вероятно, его уже ничто не держало. Была ранняя весна; в цехе, где работал бывший бомбардир "Карпат" гуляли жуткие сквозняки. Изветшавшая резина его костюма зияла прорехами. Разгоряченный трудом Габовда простудился, слег с двухсторонним воспалением легких, и борьбы с болезнью могучий организм футболиста не вынес.
Юст вернулся к лоциям большого футбола в сентябре 1974-го, а до того в течение двух с половиной лет вкушал скудный хлеб наставника в спортивной школе. Команде нужен был мессия, и с вверенной ему этой ролью специалист блестяще справился, охранив "Карпаты" от падения в "каньон" аутсайдера, куда все три предыдущих сезона те упорно сползали. Черту под текущим чемпионатом вмиг посвежевшие игрой львовяне подвели на 11-й строке таблицы. А год спустя амплитуда их достижений опять резко взлетела, и эта пора быстротечного успеха стала для "хищников" Юста последним "звездным часом".
Рассказ о футбольной команде немыслим без вкраплений всевозможных курьезов, называемых французами в обиходе - tour de force. О двух таких занятных происшествиях поведал Габор Вайда.
Тот единственный у "Карпат" почетный трофей оставался в их распоряжении до апреля 1970-го, когда в открывающем же матче следующего розыгрыша этого приза они сложили полномочия действующего обладателя, уступив 0:1 "Жальгирису" (Вильнюс) на его плацдарме. Еще более драматичное испытание стремительно надвигалось на команду "зеленых львов". Правда, в футбольных верхах СССР не существовало единого мнения о целесообразности ее допуска из второстепенной по значению внутренней лиги к пеклу Кубка кубков, где иные соперники относились по коллекции своих регалий к ложе VIP. Но в конце концов скептики сняли возражения, тем более, что львовский стадион "Дружба" и его напоминавшее бильярдный стол поле хорошо отвечали стандартам УЕФА.
В ноябре 68-го на "пульке" в Сочи они в числе четырех претендентов оспаривали единственную путевку в сообщество сильнейших. Лидер "Уралмаш" опережал "Карпаты" на очко: свидание этих команд в заключительном туре обретало статут финала, где украинцев устраивала только победа, а россиянам хватало ничьей. Эмоции закипали через край и, пожалуй, именно тогда первый раз на пленуме футбола громогласно прозвучало "антибандеровское" воззвание - из уст Виктора Марьенко, тренера свердловчан. Его рать железных дровосеков сгибалась под властью искрометной игры парней в зеленых майках, удерживая спасительные 1:1, принимая удары в перекладину и штанги ворот. А незадолго до того, как арбитр из Таллинна Евгений Хярмс просигнализировал об окончании встречи, Габовда, подрубленный в штрафной уральцев, растянулся во весь свой рост гренадера. Пенальти?! Нет - судья выразительно развел руками, и "Карпатам" пришлось скорректировать смелые планы, суть коих выразилась в полушутливом экспромте поэта: "Торiк в вищу лiгу хлопцi не попали… Поможи iм, пане-боже, щоб хоч кубок взяли!".
Эпохальное десятилетие "Карпат" началось в 1968 году, когда на их тренерский мостик взошел Эрнест Юст, сменивший там Евгения Лемешко. Этот же сезон знаменовался первым крупным успехом команды - победой в подгруппе при отменной разнице мячей (+46), за которую львовяне удостоились приза киевского журнала "Старт".
Обычно украинские команды не испытывают проблем с вратарями. Но у "Карпат" это звено исстари считалось уязвимым. Лишь Александр Ракитский тут составил явное исключение. Как и Лихачев, россиянин Ракитский легко адаптировался во львовской дружине. Город его боготворил, наделяя славой самого классного голкипера союзной "вышки". За "Карпаты" он провел четыре сезона - с 1974-го по 1977-й. Этого времени ему хватило, чтобы по числу поединков (82) в чемпионатах стать безусловным рекордсменом среди тех, кто защищал тогда в элитном ранге ворота "западенцiв". Спокойный, грамотный в руководстве партнерами, четкий на выходах, Ракитский добился наилучшего коэффициента надежности по сравнению с другими хранителями карпатской сетки, пропуская в среднем за игру чуть более одного мяча. При нем команда крайне редко уступала с крупным счетом. Ранее в московских "Динамо" и "Торпедо" он пребывал на вторых ролях - за спинами великого Льва Яшина и замечательного Виктора Банникова. "Карпаты" уготовили ему и венец карьеры, и "лебединую песню". Травма спины, перешедшая в хронический недуг, вынудила его распроститься со Львовом и вернуться на родину в Москву, где он доигрывал свое во второй лиге. И только недавно имя Александра Ракитского как тренера вратарей московского "Локомотива" снова всплыло из небытия.
Едва ли найдется другой пример, когда приглашенный в "Карпаты" полевой исполнитель, со столь же успешной быстротой вписался бы в схему и ритмику игры этой команды. Он одинаково продуктивно действовал и в полузащите и в атаке, обладал сумасшедшим стартовым рывком, а его доблесть всадить мяч в сетку с мощью выстрела орудия "Большая Берта" нашла отражение в поэтической строке - "Як ударив з гарматним прицiлом по воротах чужих Лихачов…" На львовский баланс он внес около 60 голов. Из них по-настоящему бессмертен тот, что был забит в финале Кубка страны, когда соперник вел в счете, а до окончания основного времени оставалось менее получаса. Вот здесь Лихачев после флангового паса Броварского и врезал наискось от края штрафной, тем самым обрекши ростовского вратаря Кудасова на красивый, однако бесплодный бросок за мячом, угодившим точно под корень дальней штанги. И - наступил перелом: ростовчане сникли, а львовян уже было не сдержать.
На тропу клубных турниров Европы львовяне вернулись лишь через 23 года после своего боевого крещения со "Стяуа" в далеком семидесятом, став участниками все того же Кубка обладателей кубков. Тогда жребий выбрал "Карпатам" в соперники на предварительном этапе ирландский "Шелбурн", к слову, годом ранее битый в Лиге чемпионов другим посланником независимой Украины - "Таврией" (Симферополь). Несмотря на сей печальный опыт, делегаты страны кельтов, чьи имена абсолютно ничего не говорили широкой аудитории, в канун первого поединка во Львове бросались кичливыми заявлениями о том, что их по видимости ожидает легкий вояж. К своей чести, львовские игроки у себя дома сумели щелкнуть по высоко задранным носам ирландцев, одержав минимальную победу. Однако в следующую стадию евротурнира "Карпаты" по сумме двух матчей пройти не смогли, как и почти четверть века тому назад.
Стадион "Украина" во Львове, на высоком холме, окаймленный зеленью парка, знавал немало яркого футбола. Когда-то назывался он "Дружбой", и, становясь местом паломничества в часы матчей, каждый миг взрывался канонадой восторженного многоголосья.
|
|
