Родился: 13 октября 1931 года.

Парадоксально, но великий французский футболист Копа - не коренной француз. Родился и вырос он под именем Роман Копашевский. Его отец, польский шахтер, в конце 20-х годов в поисках лучшей жизни эмигрировал в индустриальную северную часть Франции. В поселке Ноё-ле-Мине (Новошахтинск) 70 лет тому назад и появился на свет наш герой. С трудной профессией шахтера Роман познакомился еще в подростковом возрасте. Отец, готовя сына к горняцкой профессии, брал мальца в забой, поручая ему малоквалифицированную работу откатчика. Осваивая нелегкое ремесло, Роман чуть не стал инвалидом - его задела сошедшая с рельсов вагонетка с углем. Младший Копашевский отделался сравнительно легко - ценой потери двух фаланг на указательном пальце левой руки. С планами унаследования профессии шахтера пришлось расстаться.

Теперь все свободное от учебы время занимал футбол. Раймону повезло. Семья Копашевских жила рядом со стадионом городского клуба с одноименным названием, а школьный учитель физкультуры готовил учебную программу с заметным уклоном в сторону футбола. В 11 лет Романа приняли в детскую команду, откуда он, пройдя все возрастные ступеньки, в 17 лет выбился в игроки основного состава. Именно команда под названием US "Ное Ле Мине" была отправной точкой в футбольной карьере Копа (интересно, что тридцать с лишним лет спустя в этом же клубе началась тренерская карьера нынешнего наставника "Ливерпуля" Жерара Улье).

Спустя год был подписан первый профессиональный контракт с клубом "Анжер". Длинные фамилии во Франции не в моде, вот и появился Копа, а вслед за фамилией слегка перекроили и его имя - во французское Раймон. В "Анжере" Копа успешно играл на позиции правого крайнего, причем успешно настолько, что через три года стал игроком "Реймса" - одного из сильнейших в то время клубов Франции. Мудрый наставник Альбер Ватте быстро уразумел, что оптимальная позиция Копа - созидающий форвард. При тогдашней расстановке в пять нападающих ("дубль-вэ") Раймон располагался позади центрфорварда таранного типа. Здесь и реализовались в полной мере его достоинства - обостренное чувство партнера, исключительное видение поля, гениальный пас, и все это в сочетании с ловкостью, изящным дриблингом. За короткое время Копа стал ведущим футболистом клуба, молодежной сборной, а вскоре и национальной команды Франции (дебют 5 октября 1952 года в матче с Объединенной командой Германии в Париже - 3:1). В 1953 году "Реймс" при непосредственном участии Копа стал чемпионом страны, а через год Раймон в составе сборной Франции отправился на свой первый чемпионат мира. В 1955-м "Реймс" - вновь чемпион Франции, в 1956-м клуб Копа добрался до финала первого розыгрыша Кубка чемпионов, где "Реймс" в "Парке принцев", ведя по ходу матча - 2:0, проиграл в драматической борьбе мадридскому "Реалу" - 3:4.

Это было время, когда Мишель Платини собственнописно пачкал пеленки. А немного позже, когда будущая звезда сборной Франции и "Ювентуса" ходила пешком под стол, Раймон Копа уже считался во Франции непревзойденным виртуозом кожаного мяча. Невысокий, но очень подвижный и ловкий, отменный техник и блестящий тактик, он получил от французов кличку "Футбольный Наполеон".С великим полководцем его роднили не только мелкие габариты, но и факт, что великий полководец также не был коренным французом. Истинный Наполеон - маленький, но внушительный, он умел выигрывать любые единоборства. Делая вид, что увлекся дриблингом, он уводил за собой нескольких защитников и давал тем самым возможность своей команде атаковать в численном превосходстве. Очень часто он буквально рассекал линию обороны соперника тонким, прекрасно выверенным пасом (за что удостоился еще одного прозвища - "Мсье миллиметр"), но при этом много забивал и сам.

Французская публика относилась к Раймону Копа с огромной любовью, которая была завоевана не только его мастерством, но и чисто человеческими качествами - скромностью, дружелюбием, прямотой и честностью. Копа: "Гением себя не считал и не считаю. Но был, возможно, хорошим игроком. Защитники со мной не церемонились. Я давал сдачи, но, как правило, был страдающей стороной". Летом 1956-го Копа стал игроком "Реала" - его игра в финале КЕЧ настолько поразила соперника, что тот немедленно распахнул свой кошелек. В последние дни, предшествовавшие подписанию контракта, Раймон получал мешки писем от французских болельщиков с просьбами и требованиями остаться во Франции. Но удержаться от этого шага бьшо невозможно - колоссальные деньги, крутившиеся в королевском клубе, сыграли главную роль (по данным "Экип", за диспетчера сборной Франции и "Реймса" испанцы выложили 8 млн. песет. Другой вопрос, много это или мало?). Копа: "Переехав в Испанию, я стал получать в десять раз больше, чем в "Реймсе", но в несколько раз меньше, чем ведущие игроки "Реала"...". В Мадриде Раймон провел три сезона, завершая каждый из них победой в Кубке чемпионов, но полного удовлетворения не испытывал, поскольку играл нерегулярно и не на своем привычном месте. В то время Копа не роптал и не жаловался на диктаторские замашки Альфредо Ди Стефано, который задвигал на вторые роли любых конкурентов (и только с Пушкашем как-то мирился). Приходилось смещаться вправо, на позицию инсайда.

Копа стал первым в истории футболистом, который играл в финалах КЕЧ в составе двух разных команд. А свою эффективность именно в центре Копа доказал на практике в составе сборной Франции во время чемпионата мира 1958 года. Жюст Фонтэн вряд ли установил бы свой непревзойденный снайперский рекорд - 13 голов в финальной стадии чемпионата мира, если бы рядом с ним не было столь высококлассного ассистента. Сборная Франции была сформирована на базе "Реймса", поэтому взаимопонимание игроков было полным. Копа: "Чтобы отдать пас кому-то из партнеров, мне не нужно было даже поднимать голову"...

"Золотой мяч-58" от "Франс футбола" лучшему футболисту Европы Раймон Копа получил абсолютно по праву. А вскоре возобновилось и его партнерство с Фонтэном, когда в 1959 году Раймон вернулся домой с Пиренеев. Со своим непревзойденным дуэтом форвардов "Реймс" еще дважды становился чемпионом Франции, но вскоре Жюст получил серьезное повреждение и закончил с футболом.

Преждевременно завершил футбольную карьеру и Копа. После перелома ноги он перенес две сложные операции. 11 ноября 1962 года он провел свой последний 45-й матч (18 голов) в составе сборной Франции против сборной Венгрии в Париже (2:3), в 1963-м выступил за сборную мира против Англии. В 1964-м был вынужден расстаться с футболом. Но не исключительно по причинам, связанным с нездоровьем и ветеранским возрастом.

В 1963 году Копа стал катализатором большого переполоха во французском футболе. На страницах прессы он затронул болезненную тему чрезмерной грубости на футбольном поле и призвал повести с ней решительную борьбу. Не успела закончиться полемика по этому поводу, как на страницах еженедельника "Франс диманш" появилась новая публикация Копа, где он делился воспоминаниями о своем пребывании в "Реале". Лейтмотивом статьи являлась нездоровая атмосфера в королевском клубе и безраздельное царствование Ди Стефано, влиявшего на тактику "Реала" и самолично определявшего функции каждого футболиста. Дон Альфредо был представлен как надменный и грубый властелин. И на эту публикацию шли весьма оживленные отзывы. Ждали ответа от "Реала" и Ди Стефано...

Но наибольший резонанс неделю спустя вызвала третья статья под названием "Копа обвиняет. Футболисты-рабы". В ней утверждалось, что профессиональный футболист в середине XX века находится на положении раба, которого можно продать и купить, не считаясь с его мнением. Заявляя это, Копа ссылался на собственный жизненный опыт: "Я всем обязан футболу. И я поднимаю голос в защиту любимого спорта, давшего мне так много. В защиту своих товарищей по профессии, которые, как и я, отдали все футболу, в защиту жертв футбольной индустрии. За 100 тысяч старых франков (около 300 долларов) мой отец уступил "Анжеру" право эксплуатировать меня в течение без малого двух десятков лет. В его оправдание скажу, что он совсем не разбирался в действующих на этот счет положениях. Думая, что действует в интересах сына, он, не читая, подмахнул подсунутый ему контракт. Я же был совершенно неопытен и думал только о футболе... Я начал играть неплохо, приобрел известность. Все шло хорошо до того момента, когда я приглянулся "Реймсу", руководители которого обратились в "Анжер" с просьбой продать меня. Попросил об этом и я. И осознал себя рабом, когда услышал ответ: "Об этом не может быть и речи, по контракту ты принадлежишь нам до 35-ти лет". Сначала я не поверил своим ушам. Мне уже стукнуло 18 лет, и я почувствовал себя пленником клуба еще на 17 лет, причем не пленником, а именно рабом, у которого нет никаких шансов улучшить условия своего существования. Я снова и снова вчитывался в строки своего злосчастного контракта, но там четко было сказано, что я связан со своим клубом до 35-летнего возраста. Меня спасло чудо! Я бы до конца своих дней оставался в "Анжере", если б клуб не обанкротился и не был вынужден покинуть профессиональную лигу. В ликвидационном балансе "Анжера" моя товарная стоимость выразилась в 1 800 000 старых франков, и за эту сумму меня выкупил "Реймс". Спустя пять лет он перепродал меня "Реалу", выручив 52 миллиона. Бизнес, согласитесь, получился неплохой. Но лично мне не перепало с этой сделки ни единого су".

Отметил Копа и другие стороны произвола хозяев футбольных клубов: запрет на участие в дискуссиях политического или религиозного характера, на высказывание своего мнения о действиях руководства клуба, принимать предложения и самостоятельно вести переговоры относительно устройства на работу, открывать торговые предприятия, поступать на военную службу, прибегать к арбитражу в случае возникновения спорных вопросов с руководством и даже жениться (!) без ведома руководства и согласования с ним даты бракосочетания.

Копа поведал читателям, как он и его партнеры третировались руководителями сборной. Рассказал трагическую историю смерти от лейкемии своего 4-летнего сына Дени: "Его болезнь, вернее, агония, совпала с одной из международных встреч сборной. Тренер Верье предложил мне сыграть в ней. Я согласился, но предупредил, что из-за болезни сына не смогу участвовать в тренировочном сборе. Это было вполне естественно, тем более что я находился тогда в отличной форме. Воспользовавшись этим предлогом, Верье отчислил меня из сборной, ссылаясь на то, что Копа-де является всего лишь балластом. На самом деле Верье просто сводил со мной счеты, как он это делал со всеми неугодными ему футболистами".

Вспомнил Копа и еще одну историю - как игрок, которого он считал приятелем, весь матч лупил его по ногам, а после игры сказал: "Прости, Раймон, я не мог поступить иначе. Мне приказали вывести тебя из строя". "Только раба можно заставить выполнять такие дикие приказы, - заключил Копа. - Не от таких ли приказов "Реймс" и сборная Франции лишились Фонтэна и Пьян-тони? Неужели и эти мои слова - тоже клевета на наш футбол?!"

Откровения Копа вызвали всеобщий шок. Первым делом ему предъявили обвинение в дискредитации национального футбола. Но поскольку было очевидно, что он почти во всем прав, формулировку смягчили. Поступок Копа квалифицировали как "неудачную литературную импровизацию, которая вызвала неуместную газетную полемику, сбила с толку читателей, причинив к тому же ущерб профессии футболиста". Копа вполне светила пожизненная дисквалификация, его травили, угрожали физической расправой. Юридическая комиссия национальной футбольной лиги, принимая во внимание заслуги Копа перед отечеством, ограничилась шестимесячнойусловной дисквалификацией. Суд Раймон проиграл, но покаяться отказался. Он стал признанным лидером спортивного профсоюза страны, который вскоре примкнул ко всеобщей забастовке, охватившей Францию.

Так Копа превратился в функционера. В 1968 году он вошел в Совет директоров "Реймса", через год стал членом федерального совета Французской федерации футбола. И вдруг осенью 1970-го появляется сенсационное сообщение: "Копа возвращается в футбол!" Связано это было с тем, что вернувшемуся в элиту французского футбола "Реймсу" не хватало до нормы одного профессионального футболиста. Им и стал Копа. Но ждать новых подвигов от игрока, которому пошел сороковой год, было по крайней мере наивно. Его кратковременное возвращение ограничилось несколькими выходами на поле.

Имеется у Копа и собственный бизнес. В середине 50-х он прогорел на попытке продажи газированной воды, названной своим именем. Учтя ошибки прошлого, в начале 60-х основал фирму по производству спортивной одежды и инвентаря.

В начале 70-х Копа был избран почетным президентом клуба "Анжер", того самого "рабовладельца", воскресшего из мертвых.

В 1972 году вышла книга Копа "Мой футбол". Достаточно успешно проявил он свои способности и на телекомментаторском поприще, поигрывал в матчах ветеранов футбола Франции. Был несказанно рад победе "трехцветных" на ЧМ-1998, но не уставал заявлять тогда и повторяет сейчас, что если бы ему с Фонтэном сбросить эдак лет по сорок, игру нынешней сборной Франции они бы не испортили...